Второй день с Брэдом Варнером был просто зашибись. Меня назначили быть шуссо (это помошник мастара, ответственный за всё, что происходит в дожо). Хотя получилось это случайно. Договаривались мы только на то, что я буду бить в колокольчик, а получилось, что мне пришлось делать всё подряд. Т.е. бить во все колокольчики при каждом удобном случае, сидеть возле алтаря и следить за порядком в дожо, кто, куда, зачем и когда.
Ну, и так как я и в своей линии такого еще никогда не делала, то и тут всё не обошлось полнейшим хаосом. Мы специально встретились пораньше, чтобы он мне объяснил ход всей церемонии, но я всё равно от непривычки и волнения от возложенной на меня ответственности постоянно путалась, звонила там, где не надо и забывала звонить там, где надо.
Но ничего, мы пережили и это. Я постоянно извинялась, а он постоянно говорил, что ничего страшного, и как-то раз, из-за него пришлось остановить всю церемонию и начать заново, столько много ошибок он делал.
А вообше, он очень много рассказывал. О себе, о том, о чем его часто спрашивают люди, о своей писательской жизни, о поездках.
По своему нраву, по отношению к жизни и к дзен, он очень сильно напоминает Филиппа, нашего мастера. Они оба своего рода повстанцы, панки, неформалы для мира дзен, где обычно царят строгие нрввы. Только Брэд ведёт себя даже более агрессивно в этом плане, чем Филипп.
Как ни как, но Филипп продолжает традицию тем, что у него есть своя сангха, хоть и нет монастыря. Он, на сколько это только возможно сократил церемонии. У Брэда нет своей сангхи. Про церемонии- он даже и не знает, как их проводить.
Он не устаёт повторять историю Бодхидармы, который пришел из Индии, в которой буддизм вымер, в Китай, чтобы спокойно практиковать в пещере. И люди, признав про странного человека практикующего в одиночестве, стали приходить к нему и проситься в ученики. Он не распространял свои идеи осознанно, люжи сами шли к нему, когда он искал одигочества и уединения.